Февральской революции в Казани способствовали военные

Вопреки желаемой картине мира февральские выступления нельзя списать только на внешних врагов - в них приняли участие студенты, рабочие и... военные

Портал «Казань24» продолжает публикации «Прогулок по старой Казани» (все материалы рубрики- здесь) в компании известного бытописателя Льва Жаржевского. В прошлой серии мы говорили про «Мобилизацию, фосген и госпитали: как Казань участвовала в Первой мировой войне».  Сегодня вспоминаем, как в Казани вспыхнула февральская революция.

Февраль 1917-го: скучное чтение

На этот раз читателю предстоит довольно скучное чтение: редакция поручила написать о том, как жила Казань во время свержения царизма. Надо отметить, что об этом уже писано-переписано. Сначала, примерно пять лет спустя, о событиях февраля-марта семнадцатого года вспоминали в истпартовских журналах и сборниках участники событий и их свидетели.

Борьба с эсэрами и меньшевиками, а потом и внутрибольшевистские склоки, привели к тому, что многие из написаторов или прекратили публиковаться, или сообщали об осознании ошибок в своих воспоминаниях и обещали не повторять их в дальнейшем.

В тридцатые годы воспоминания стали правильными, ряды вспоминателей поредели. В дальнейшем Февральская революция оказалась на периферии - интерес историков сдвинулся в сторону Октябрьского переворота и история Февральской революции ( в Казани в том числе) становится просто частью истории "Великого Октября".

Со второй половины 1970-х годов интерес к условиям и обстоятельствам падения самодержавия возрастает, появляется ряд интересных работ, в том числе дождавшаяся русского издания многотомная эпопея А.И. Солженицына "Красное колесо" (Воениздат, 1993)

Трудно ждать абсолютного беспристрастия от исследователей того периода.

«Война, несомненно, породила самый резкий кризис и обострила бедствия масс невероятно. Реакционный характер этой войны, бесстыдная ложь буржуазии всех стран, прикрывающей свои грабительские цели «национальной» идеологией, — всё это на почве объективно-революционной ситуации неминуемо создаёт революционные настроения в массах. Наш долг — помочь осознать эти настроения, углубить и оформить их. Эту задачу правильно выражает лишь лозунг превращения империалистической войны в войну гражданскую, и всякая последовательно классовая борьба во время войны, всякая серьёзно проводимая тактика массовых действий неизбежно ведёт к этому».

Эти ленинские слова, написанные летом 1915-го в уютной Швейцарии, сейчас не любят цитировать красные и розовые исследователи, а еще не так давно их выдавали за вершину политической мудрости и стратегии.

Посмотрим, что представлял наш город той поры и где топографически находились главные очаги недовольства.

Еще спокойный Алафузовский завод 

Представление о мощи предприятия дает его реклама. Фабрики, заводы, мастерские, торговля оптом - все было поставлено с размахом

К концу 1916 года в Казани насчитывалось 206 562 жителя, причем большинство население проживало в слободах и поселках- «стройках» (Ивановская стройка, Удельная стройка, Клыковская стройка). Слободы были разными по величине: большие Ново-Татарская и Адмиралтейская и маленькие вроде Гривки или Игумновой.

Пороховой завод - до начала волнений

Рабочих на то время в Казани проживало без малого 20 000 человек, большинство — в слободах. Главным рабочим районом города было Заречье, здесь были расположены Алафузовские заводы и фабрики, Пороховой завод, десятки средних и мелких кожевенных и механических предприятий.

Второй «пролетарский центр» города — Крестовниковский завод, крупнейшее в стране предприятие по переработке жиров, превосходившее по производительности даже знаменитый Невский стеариновый завод.

Крестовниковский завод - один из крупнейших в своей области в России

Третий промышленный комплекс складывался в Суконной слободе. Он вырос в основном за годы войны вокруг основанной в 1916 году фабрики «Поляр», выпускавшей сапоги для армии, и Шабановской обмундировальной фабрики.

Кроме рабочих, открытое возмущение позволяли себе студенты университета и некоторых средних учебных заведений. Таким образом, университет, Суконка, Адмиралтейская и район нынешнего «Нэфиса» - вот где гнездилась казанская крамола.

Принято считать, что обстановка в Казани была сравнительно тихой, все организации оппозиционных партий были разгромлены во время реакции после событий 1905-1907 годов. Не было в городе и профсоюзов.

Исследователи, стоящие на той точке зрения, что политический организм империи был в основном здоров, и что страну привели к катастрофе агентура внешних сил и связанные с ней силы внутренние, охотно ссылаются на донесения местного губернского жандармского управления, имевшие успокоительный характер, но забывают напомнить о событиях, не входящих в их схему.

Напомним мы.

В январе-феврале 1917-го в Казани поднимается волна забастовочной борьбы. Наиболее крупной была январско-февральская забастовка алафузовских рабочих, причем среди лозунгов, под которыми она прошла были и политические. Главным из них был «Долой войну!», и это на предприятии, выполнявшим только и исключительно военные заказы на изделия их кожи, льняных тканей и брезента. Инициаторами забастовки были 875 женщин льнопрядильно-ткацкой фабрики, всего же в забастовке участвовало 9 тысяч рабочих.

5 февраля она должна была стать всеобщей в Казани, но против этого выступили меньшевики, стоявшие на «патриотических» позициях ( историки-коммунисты называли эти позиции шовинистическими).

Власти отреагировали жестко. На алафузовских заводах работало много военнообязанных мужчин, их не призывали ввиду необходимости на производстве. Распоряжением губернатора, военнообязанных рабочих обмундировали в военную форму и в каждом отделе над ними был поставлен офицер.

Не был белым и пушистым и Казанский университет. 7 февраля жандармы провели обыск у девяти студентов, трое из них были арестованы. Арест вызвал бурю негодования студенчества. В полдень 14 февраля в вестибюле состоялась сходка. Ее итогом была резолюция о семидневной забастовке.

Эти события обсуждались 18 февраля на Совете университета. Совет потребовал от студентов прекратить забастовку, студенты отвергли требование и на сходке 21 февраля решили продолжать забастовку до освобождения товарищей. Ректор университета должен был дважды посетить губернское жандармское управление, упрашивая освободить арестованных.

Все это время в университете проходили ежедневные митинги и сходки с требованием прекращения войны и свержения царизма. Вещь совершенно неслыханная, но у властей уже не было достаточных сил для подавления студенческого движения. Оно было лишь частью антиправительственных выступлений: неспокойно было в уездах, панические призывы о помощи раздавались от крупных землевладельцев, силы уездной полиции были невелики, если не сказать ничтожны, а на армейские подразделения надеяться было уже нельзя. Власть становилась бессильной как пред своими политическими оппонентами, так и перед уголовниками-громилами.

Особенностью Февральской революции в Казани было самое активное участие в ней военных. Объясняется это просто: город был центром обширного военного округа. Казанский гарнизон, один из 98 гарнизонов округа, был одним из самых больших в стране. в четырех пехотных запасных полках ( 94, 95, 164, 240), во 2 арт. бригаде и в двух дружинах (685 и 686) насчитывалось 711 офицеров и военных чиновников и 42 527 нижних чинов. Сюда не вошел личный состав находившихся в Казани окружных и гарнизонных управлений, команд, военно-учебных заведений (военное училище и две школы прапорщиков, госпиталей и проч. - всего до 10 тыс. человек. Таким образом к началу 1917 г. казанский гарнизон насчитывал более 50 тыс. военнослужащих.

Казанское пехотное училище: "похлебка Сандецкого" осталась за кадром  

Посмотрим теперь, каковы были условия службы в запасных частях гарнизона. Процитируем Назара Ежова, не только исследователя, но и очевидца.

"Те, к то к началу февральской революции состоял в запасных частях Казанского округа, хорошо помнят знаменитую "похлебку Сандецкого", состав которой не скоро поддавался определению. Солдатский паек был сокращен до ничтожных размеров. Но даже положенные 3, 84 золотника сала, 6 золотников сахара, 16 золотников мяса и прочие продукты полностью никогда почти не доходили по назначению. Учушка, утруска и недовес были постоянными явлениями. Такое положение иногда отражалось в приказах по округу. Так, в приказе № 322 указывалось, что "... порции, нарезанные на 215 чел, находящихся на довольствии, далеко не равномерны по весу: средний вес порции - 12 зол., при колебаниях от 10,5 до 16 зол.; причины малого веса порций командир отделения объяснить не мог".

К началу 1917 года не было продовольствия и на интендантских складах, что подтверждается приказом командующего от 26 января № 638 о запрещении выдавать из военных продовольственных магазинов семьям офицерских и классных чинов, находящихся на фронте, пшеничную муку, курпу, соль, сахар, чай и масло, так как ... в данный момент в продовольственных интендантских магазинах продуктов нет".

Снабжение обмундированием еще в 1915 г. переживало кризис. В одном из донесений окружного командования на имя начальника генерального штаба указывалось, что "... в округе не было обмундирования. В этом я (командующий Казанским военным округом ген. Сандецкий - Н.Е.) убедился лично...".

В этом донесении шла речь о том, чтобы обмундировать 32 240 ратников, состоявших в запасных батальонах округа м подлежавших отправке на пополнение в... части других округов. Пополнение было отправлено в своей верхней одежде и выданных батальонами лаптях (!), по поводу чего и возникла переписка. Из той же переписки известно и сообщение военного министра в адрес Сандецкого о том, что "... снабдить призванных на военную службу нижних чинов немедленно не представляется возможным по мотивам ограничения производительности отечественных фабрик и при неотложной необходмости выслать таковые на фронт".

Главное интендантство предлагало обмундировывать запасных только непосредственно перед оправкой на фронт, а обучение вести в их собственной одежде.

Отвратительно обстояли дела с размещением запасных частей. "В большинстве случаев части расквартировывались на зиму в мало пригодных зданиях. Казармы представляли собой сплошной человеческий муравейник. Нары для спанья нередко устраивались в три этажа, спать на них приходилось в большой тесноте. Солдат донимали паразиты».

Закачивая, по недостатку места, цитацию замечательной работы Н.Ежова «Военная Казань в 1917 году», отсылаю читателя к источнику. Богатство документального материала и неожиданная для тех лет объективность изложения делает знакомство с работой Н.Ежова обязательной для прочтения.

Стоит упомянуть и об одном из субъективных факторах. Имеется в виду личность командующего войсками КВО А.Г. Сандецкого. Неспособный ни к устройству, ни к обучению пополнения, генерал отличался жестокостью и самодурством. Характерно, что хозяйственным вопросам в приказах и приказаниях командующего округом в последние два месяца до Февральской революции почти не уделялось внимания.

Известно лишь два приказа в этом направлении: от 15 февраля - о добывании пищевых жиров и бульона из оставшихся после обеда костей и от 20 февраля - о "режиме экономии".

В то же время из штаба вышло 50 распоряжений за подписью командующего, касающихся карательной политики. Это было открытое давление на членов военно-полевых и окружного суда в форме прямых указаний: "Осудите с применением высшей меры наказания, "Судить и расстрелять", "Приговорить расстрелять" и т.п. Сам командующий округом лично не участвовал ни в одном бою, под стать ему были и многие генералы из его окружения.

Ни Казань, ни губернии Казанского военного округа не забыли жестокостей Сандецкого в 1905-07 гг., расстрелов и издевательств. В дни падения режима генерал стал метаться, то сдавая командование округом, то вновь, в тот же день принимая его на себя. Попытки спасти шкуру не удались: под сильным общественным нажимом новая власть была вынуждена создать специальную комиссию по разбору его дела: комиссия работала в Москве, куда и был доставлен Александр Генрихович Сандецкий. Долгое время судьба его была не ясна: в архивной папке с его делом всего один лист. Но вот в сеть попали воспоминания В.Ф.Клементьева "В большевицкой Москве". Упомянут там и Сандецкий:

К 11 сентября 1918 года все заключенные, числившиеся за ВЧК и МЧК, были переведены из Таганки в Бутырскую тюрьму. Начальником этой тюрьмы был прославленный чекист Мессинг.  В Бутырку мне пришлось ехать в «воронке» вместе с бывшим грозою Московского, а потом Казанского военного округа генералом Сандецким. Тюрьма и обстоятельства сильно изменили его. В осунувшемся и сильно сгорбленном седом старичке вряд ли кто-либо узнал бы прежнего властного генерала. В нашей группе люди разные были: старые, молодые, рабочие, студенты, военные — постарше и помоложе. Но все с жалостью относились к едва державшемуся на ногах старику генералу. Все, должно быть, знали, что жить ему осталось недолго. В декабре 1918 года большевики расстреляли Сандецкого.

Высокомерная и, как оказалось, глупая реакция царя на призыв председателя Государственной Думы Родзянко и попытка направить в столицу карательную экспедицию ген. Иванова привела к тому, что днём 27 февраля на заседании Совета старейшин был сформирован орган власти — Временный комитет Государственной думы («Комитет членов Государственной думы для водворения порядка в столице и для сношения с лицами и учреждениями»).

Как позднее писал П. Н. Милюков, «вмешательство Государственной думы дало уличному и военному движению центр, дало ему знамя и лозунг и тем превратило восстание в революцию, которая кончилась свержением старого режима и династии».

Телеграммы об этом пришли в Казань 1 марта, но были опубликованы лишь 2-го. В тот же день на Театральной площади состоялась политическая демонстрация студентов и рабочих. Тогда же возник Совет рабочих депутатов. Но наиболее крупным событием в Казани явилось выступление Казанского гарнизона 4 марта. Были арестованы генералы Сандецкий, Файдыш, Язвин, Комаров, вечером того же дня был образован Временный военный комитет Казанского гарнизона и его исполком.

На следующий день Временный комитет пригласил на свое заседание о.о. командующего войсками округа ген. Добрышина, начальника местной бригады ген. Зенфирова, губернатора Боярского. На этом же заседании губернатор был отстранен от должности, а комитет выразил признание Временного правительства.

  Петр Михайлович Боярский, последний "царский губернатор"

С другой стороны, солдатские депутаты Временного военного комитета добились создания Совета солдатских депутатов. 14 марта состоялось совместное заседание Совета рабочих депутатов и Совета солдатских депутатов, результатом которого было объединение обоих советов в один Совет солдатских и рабочих депутатов.

В то же время формировались местные органы власти Временного правительства. Губернским комиссаром становится помещик Молоствов, начальником городской милиции - присяжный поверенный М. Бухов. К середине марта формируется представительный орган буржуазной демократии - Губернский комитет общественной безопасности. Так организацией параллельных органов власти в Казани началось двоевластие, закончившееся 26 октября 1917 года.

  Лев Жаржевский Читайте в предыдущей серии - «Мобилизация, фосген и госпитали: как Казань участвовала в Первой мировой войне».  Все материалы рубрики "Прогулки по старой Казани"- здесь.