Перекресток с Университетской. Смоленцевы, Бренинги, Ключниковы

Архив 22:44, 19.05.2016

Проведите выходные в компании Дикобра Бобровского, гуляя по старой Казани и вспоминая Казань24

Ранее по теме: Крепите нервы: Дикобр Бобровский возвращается Старая Казань: говорит и показывает Дикобр Бобровский С Кольца на Баумана: гуляем по старой Казани с Дикобром Бобровским Перекресток с Университетской. Смоленцевы, Бренинги, Ключниковы Итак, в самом конце прошлого выпуска читатель узнал о семействе Смоленцева и его деятельности по возведению, говоря нынешним языком, новых объектов недвижимости. Два таких объекта предстают перед нами во всей красе на углу Баумана и Университетской. Собственно угловое здание на десять лет старше своего правого соседа. Снимки кликабельны: http://old.kazan24.ru/images/news/0_d300a_9190617f_orig1.jpg" class="img_top_news" alt="http://old.kazan24.ru/images/news/0_d300b_221d8c15_orig.jpg" class="img_top_news" alt=" В 1869-73 гг. на углу Университетской и Большой Проломной был построен дом купца Зиганши Усманова, того самого Усманова, именем которого названа Усмановкая мечеть. В 1899 году существовавшее здание было перестроено для Анны Михайловны Смоленцевой. Верхняя часть здания использовалась под гостиницу — здесь были «Северные номера», внизу размещались магазины, в числе их был и открытый в 1901 г. чайный магазин Н.П.Шмелева. В этом же доме находилось отделение страхового общества «Русский Ллойд». Через десять лет на соседнем участке по ул.Университетской для тех же владельцев по проекту архитектора Трифонова возводится одно из самых заметных в Казани зданий в стиле модерн. Оба здания были соединены между собой и были единым домовладением. Большое здание по Университетской было построено с некоторыми отступлениями от проекта: на проектных чертежах нет огромных так называемых французских куполов и вместо небольших балкончиков устроены эркеры. Кстати, лет двадцать назад вышла книжка одной дамы - историка архитектуры, где эти эти купола назывались примером булгарского влияния на местных архитекторов. Поскольку такие купола нередко встречаются и в Петербурге, и в Буэнос-Айресе, и еще в десятках городов, то остается только дивиться силе "булгарского влияния". Внимательный читатель, который, что называется, в теме, спросит: а почему это я считаю, что автором проекта является В.А.Трифонов, ведь на проектных чертежах есть только утвердительные подписи, но нет подписи автора? Внимательному читателю я предложу взять проектные чертежи дома Общества попечения о бедных и больных детях (об этом доме на Кольце шла речь в прошлом выпуске) и обратить внимание на технику исполнения чертежей (светокопия) и шрифт, которым пользовался автор. А потом взять проектные чертежи большого дома Смоленцева. Техника та же: редкая для Казани тех лет светокопия. Шрифт абсолютно идентичен шрифту на проекте дома на Кольце, не говоря уже о стиле - и там, и там вполне приличный провинциальный модерн. Василий Андреевич Трифонов — не последняя фигура на казанском инженерно-строительном пространстве. Родился он в 1860 году. Закончив Новочеркасское реальное училище и Технологический институт в Петербурге со званием инженера-механика в 1906-11 гг. он преподает математические дисциплины и механику в Казанской художественной школе. В 1915 году упоминается в справочниках как архитектор Порохового завода, а в 1919 году руководит Казанским художественно-техническим институтом. Самые значительные его постройки: дом Общества попечения о бедных и больных детях на Рыбнорядской площади, дом Сапожникова на Воскресенской ул. (ныне почтамт), здание Высших женских курсов (К.Маркса, 74). Он же руководил строительством здания Казанского отделения Государственного банка, о чем мы еще будем говорить. И немного о чайной торговле в Казани, раз уж мы упомянули чайный магазин, просуществовавший на углу Баумана и Университетской сто лет. Казань издавна была одним из самых значительных центров чайной торговли. Когда-то именно через Казань шли караваны с чаем и пограничной с Китаем Кяхты, и многие купеческие фамилии сделали свои состояния на торговле чаем. В конце XIX века в городе было 16 чайных магазинов. Кроме чая, некоторые из них торговали также кофе и очень популярным в то время какао. Наряду с магазинами, принадлежавшими таким крупным столичным чаеторговцам как Высоцкий, Попов, Перлов и сибиряку Швецову, бойкую торговлю чаем вели местные татарские и русские купцы. Наиболее заметными среди них были Николай Унженин и Исмагил Утямышев. Русская чайная торговля (я включаю в это понятие, разумеется, и татарскую) очень интересная и увлекательная отрасль торгового дела. И она заслуживает не нескольких строчек, а более-менее обстоятельного рассказа. На другом углу стоит известный всем казанцам дом Бренинга. На картинках: реконструкция фасада дома Бренинга. 1912 г. Снимки кликабельны http://old.kazan24.ru/images/news/0_d300d_27bf9bb0_orig.jpg" class="img_top_news" alt="http://old.kazan24.ru/images/news/0_d300e_5d95d72a_orig.jpg" class="img_top_news" alt=" Построен он был в первой половине 19 века для купца Ивана Степановича Ососова, бывшего одно время казанским городским головой. Затем дом принадлежал Наталье Осиповне Жуковской (рожденной Антроповой), а с 1872 г. им стали владеть Бренинги. В первом выпуске нашего путеводителя я обещал, что о об известных личностях буду писать очень кратко (информацию о них можно легко найти в сети), подробней же буду останавливаться на реалиях городской жизни старой Казани. Это не значит, что о Бренингах вообще ничего не будет сказано, просто о них мы поговорим чуть позднее. А сейчас об аптеках, поскольку перед нами дом, не прерывавший с 1867 г. своей аптечной службы - больше таких домов в Казани нет. Аптеки тех времен разительно отличались от нынешних. Открыть аптеку было непростым делом. Правительство остерегалось конкуренции - явления в аптечном деле нежелательным. Поэтому открытие новых аптек было делом нечастым. По правилам 1873 г. "Для возможности существования в городах в законном порядке аптек и для доставления публике наибольшего удобства в своевременном получении лекарств надлежащего качества и устранения притом вредной конкуренции число аптек ограничивается в городах числом находящихся в черте города постоянных жителей и числом поступивших по трехлетней сложности ежегодно в существующие аптеки нумеров рецептов и их повторений, так что для обеих столиц полагается на каждую аптеку постоянных жителей не менее 12 000, а нумеров рецептов и их повторений в год 30 000 для губернских городов - 10 000 жителей и 15 000 нумеров, для уездных городов - 7 000 жителей и 6 000 нумеров". Впоследствии под давлением потребностей жизни, когда обнаружилось, что аптековладельцы прибегают ко всяким хитростям, чтобы скрывать действительное число поступающих в аптеки рецептов, эти правила были изменены и осталась лишь одна норма жителей. Переводом аптечного дела в России на европейский лад занимался сам Петр I. Государство сразу же обеспечивало аптекарей немалыми льготами. В отличие от всех других торговых учреждений аптеки пользовались государственным гербом на вывесках и упаковках, чем подчеркивалась важность аптечного дела. Аптекари были освобождены от необходимости записи в купеческие гильдии, фармацевты же могли получить почетное гражданство. Безусловно, были и добросовестные аптекари, но были и фальсификаторы. О них можно прочитать на развороте одной из книг по истории фармации (снимки кликабельны): http://old.kazan24.ru/images/news/0_d3008_d1417a95_orig.jpg" class="img_top_news" alt=" О нелегком труде и быте аптечных работников можно прочитать на другом развороте из той же книжки: http://old.kazan24.ru/images/news/0_d3009_4fb10cea_orig.jpg" class="img_top_news" alt=" В доме Бренинга было много чего и кроме аптеки. Например тут торговала валенками и кожаной обувью Пелагея Семеновна Варфоломеева, а фруктами Зиганша Рахматуллин, принимали клиентов парикмахер Григорий Данилович Шматов и дамская портниха Прасковья Васильевна Широких, содержал кондитерскую турецкоподданный ( и вследствие этого высланный с началом первой мировой) Анастасий Триантафилиди. Теперь о доме Ключникова, что на противоположном углу (соседний дом он купил позже). Купец второй гильдии Ключников приехал в Казань из Елабуги и в 1881 г. устроил в своем доме типографию, для чего был вместо деревянного сооружен каменный двухэтажный флигель по Университетской улице – там расположились новые типографские машины. В этом же доме был его писчебумажный магазин и переплетная мастерская. Типография в 1906 г. перешла его дочери И.В.Ермолаевой, но проработала всего полгода. Она была закрыта губернатором, а супруги Ермолаевы высланы из Казани. Скандал был большой: Сенат заставил превысившего свои полномочия губернатора вернуть права на типографию владелице. Но после серии придирок типография все-таки была закрыта в 1909 г. "Бойкий на слово, Ключников владел и пером. Конечно, свое главное внимание он посвящал житейской практике. Нарождавшаяся губернская буржуазия имела в его лице довольно типичного «передового» своего представителя" - так писал о нем в своих "Литературных воспоминаниях" П.П.Перцов. Литераторские способности проявлялись в сотрудничестве с рядом столичных изданий. Кроме того, Ключников выпустил приличное количество своих детских рассказов, как отдельных, так и в довольно объемистых сборниках. Общественная активность Вениамина Михайловича проявлялась в его работе гласным Городской думы. Печальна судьба сыновей владельца дома. Николай, присяжный поверенный, живший в Москве и даже состоявший издателем двух скромных газет, в годы гражданской войны попадает в Крым. В работе Леонида Михайловича Абраменко "Последняя обитель.Крым, 1920-1921 годы" мы читаем: "Через несколько дней в Багреевку погнали очередную, но не последнюю группу людей. По постановлению чрезвычайной тройки Крымской ударной группы управления особых отделов ВЧК при РВС Южного и Юго-Западного фронтов от 10 декабря 1920 г. в составе председателя Удриса, членов Агафонова и Тольмаца в Ялте была расстреляна очередная группа солдат, офицеров и чиновников". В этой группе был и Николай Вениаминович Ключников. Юрий Вениаминович Ключников закончил Московский университет и там же стал приват-доцентом. Способный юрист и историк, он был кадетом по партийной принадлежности. В Гражданскую очень непродолжительное время заведовал иностранными делами в правительстве Колчака и с 1919 по 1922 г. находился в эмиграции. После возвращения в СССР он становится уже профессором в МГУ, служит в Комакадемии, консультирует Наркомат иностранных дел. Само собой, в октябре 1938 года его расстреливают. На этой невеселой ноте мы закончим рассказ о перекрестке, чтобы вернуться на ул. Баумана через неделю. Многое, что называется, осталось за кадром, но приходится считаться с форматом колонки. Дикобр Бобровский Фото Арнольда Бренинга Ранее по теме: Крепите нервы: Дикобр Бобровский возвращается Старая Казань: говорит и показывает Дикобр Бобровский С Кольца на Баумана: гуляем по старой Казани с Дикобром Бобровским

Новости по теме

Полезное

Как найти работу молодой маме

Общество

В Казани нетрезвая девушка зарезала возлюбленного

Образование и наука

DJ Фонарь и Сергей Миров станут экспертами «Битвы креативных менеджеров» в Казани

Новости Казани

Авто

АПК

Архив

Блоги и соцсети

ЖКХ

Криминал

Кубок Конфедераций

Культура

Медицина

Образование и наука

Общество

Полезное

Политика

Происшествия

Промышленность, технологии, связь

Религия

Спорт

Строительство

Транспорт

Экология, природа и окружающая среда

Экономика и бизнес

Новости партнеров