Казанские кастелянши: как прислуживали горожанам век назад

В компании известного бытописателя Льва Жаржевского  портал «Казань24» гуляет по улицам Казани, открывая для горожан и недоверчивых туристов мир реальной истории города, без пафоса и мифотворчества.

Читайте в предыдущей серии «Прогулок по старой Казани» – «Клубы vs театры, борцы vs «шансоньетки»: как развлекались казанцы век назад».  Все материалы рубрики, начинавшейся с улицы Баумана, здесь.   

«Одной прислугой…» - женская прислуга в объявлениях «Казанского Телеграфа»

В этом выпуске наших заметок мы поговорим о прислуге. Пока только о женской и только домашней.

Быт казанцев сто лет назад разительно отличался от нынешнего. Сейчас для того, чтобы принять душ, позавтракать и доехать до работы в другом конце города понадобится от силы полтора часа. Сто лет назад подавляющее большинство даже зажиточных казанцев и не думало об утреннем душе, а для того, чтобы выпить чай и погладить одежду вам пришлось бы ставить самовар и разжигать утюг.

А ведь нужно еще накормить детей и проводить их в школу. А днем купить провизии, сварить обед, постирать, привести детей из школы, сделать уборку, а зимой еще и протопить квартиру или дом, заправить лампы керосином. И это далеко не все. Понятно, что богатые казанцы и горожане среднего достатка не могли обойтись без наемного обслуживающего персонала, а попросту говоря – прислуги. И хотя домашняя прислуга была обеих полов, большинство все же составляли женщины. Вот о женской прислуге и пойдет речь. Как и в прошлом выпуске, на быт казанцев мы будем смотреть через газетные объявления.

Развернем «Казанский Телеграф» на полосе с объявлениями. Сразу заметно, что объявлений на место «одной прислуги» давалось больше всего. Если горничные, кухарки повара, лакеи могли рассчитывать на богатых людей, то услуги одной прислуги предлагались людям среднего достатка. Нанявшиеся одной прислугой исполняли обязанности и горничной, и кухарки, и прачки. Ни о каком учете рабочего времени не было и речи - все зависело от совести хозяев.

    А теперь дадим слово знатоку вопроса. Автор терпеливо набил пространную цитату из замечательной книги Я. Ривоша «Люди и вещи». В этой книге нашлось место для подробностей, связанных с женской домашней прислугой.

«Итак, к женской домашней прислуге относились: горничные, камеристки, кухарки, судомойки, няни, кормилицы, экономки, кастелянши; в какой-то мере к домашней прислуге можно было отнести также бонн, гувернанток, компаньонок и приживалок.

Горничные убирали комнаты, подавали на стол (если в доме не было лакеев), помогали хозяйке дома и ее дочерям при одевании (если не было камеристок), открывали двери на звонки, провожали детей в школу и из школы, выполняли всякие поручения за пределами дома, сопутствовали хозяйке в поездках. Обычно горничные были молодыми.

Костюм горничных состоял из платья простого фасона, из темной однотонной материи (шерсти или шелка) со стояче-отложным белым накрахмаленным воротничком, отделанным кружевами или рюшками. Иногда воротничок был твердым накрахмаленным с оборкой. Манжеты тоже были белые и той же фактуры, что и воротничок. На голове горничные носили или наколку из белых накрахмаленных кружев или, реже, накрахмаленный круглый чепчик с двумя короткими "хвостами" сзади.

Горничные носили специальные фартуки из белого накрахмаленного батиста или тонкого полотна. Фартук имел нагрудник и держался на бретельках. Бретельки и края фартука были отделаны кружевом или прошивками. Встречались фартуки, которые целиком состояли из прошивок. На фартуке были один или два кармана. Фартук был "глубокий", концы его почти сходились на спине, закрывая бока. Носили горничные фартуки и без бретелек. Верх фартука прикалывался к платью.

Горничные

Летом горничные носили платья из полосатой льняной или хлопчатобумажной ткани (белые в розовую или  белые в васильковую полосу, ширина полос каждого цвета была одинаковой.

Обувь горничных была черного цвета, иногда лаковая - туфли лодочки или ботинки.

Специальной формы одежды для улицы горничные не имели, часто ходили в подаренных им вышедших из моды вещах хозяйки. Характерной верхней одеждой можно считать для горничных короткие жакеты, темные или черные, из бархата или сукна, отделанного тесьмой. Носили горничные и пелерины. На голове у них был платок или шляпка».

Абзацы об одежде камеристок мы опустим: в Казани их было раз-два и обчелся. И перейдем к описанию остальной женской прислуги.

«В богатых домах приготовлением пищи занимался повар или даже несколько поваров. В домах "средней руки" держали кухарок. Кухарки высокой квалификации назывались "кухарки за повара". Это означало, что она только варила пищу, а подготовка (чистка, разделка и т.д) лежала на ее помощнице. Для мытья посуды держали специальную прислугу - судомоек.

Кухарка

Костюм кухарки не был так строго регламентирован, как костюм горничной. В основном он состоял из белой или светлой кофточки и юбки произвольного цвета и фасона. Кухарка носила большой белый передник (фартук) на бретельках, отделанных оборками, а на голове белый платок или чепец.

Судомойки носили серый либо полосатый тиковый фартук или фартук из клеенки, их юбки и кофточки были произвольного цвета и материала.

Няни специального костюма не имели. В богатых домах  они носили передники и наколки как у горничных, но менее кокетливые, а обычно ходили в кофтах и юбках с платочками на голове. Няни были обычно средних лет или пожилые.

Няня

Верхней одеждой нянь служили пальто в талию из темного (или черного) сукна или плюша, обшитые тесьмой. Плечи пальто были приподняты, рукава с буфами по моде рубежа веков. На голове няни носили вязаные платки, на ногах штиблеты (ботинки на резинке или ботинки на пуговицах.

Из костюмов женской прислуги самым живописным был костюм кормилицы. Он состоял из кокошника, расшитого бисером или искусственным жемчугом, с многочисленными шелковыми лентами сзади. Ленты были голубые и розовые. Голубые - если кормилица кормила мальчика, и розовые - если девочку. Кокошники тоже были из голубого или розового атласа, но иногда и из серебряной или золотой парчи. Кормилицы носили атласный сарафан, расшитый галуном и украшенный круглыми металлическими ажурными пуговицами, под сарафаном - бедую блузку с воротом на вздержке, а на шее - гирлянды бус.

Кормилицы

Одеяльца детей, банты на подушечках тоже были голубыми или розовыми, в зависимости от пола ребенка.

Специальной верхней одежды кормилицы не имели, обычно ходили в плюшевых или бархатных пальто. Иногда пальто тоже были голубыми или розовыми. Зимой кормилицы часто ходили в бархатных салопах, отделанных дешевым мехом.

Экономки вели хозяйство, делали закупки, управляли остальной прислугой. Чаще всего они служили в домах вдовцов и старых холостяков. Специального костюма они не имели, обычно одевались в строгие закрытые темные или черные платья, носили черные кружевные наколки и шали. На шейной цепочке экономка носила связку ключей, а если была одета в блузку с юбкой, то ключи висели у нее на кожаном поясе.

Кастелянши ведали бельем - столовым и спальным, держали их только в больших богатых домах, в закрытых учебных заведениях (интернатах), гостиницах, больницах. Специального костюма они не имели.

Бонны и гувернантки были воспитательницами и домашними учительницами для детей главным образом дошкольного возраста. Но если детям давали домашнее образование и не отдавали их в школу, то гувернантки оставались до завершения наук. В богатых домах боннами были обыкновенно иностранки (немки, француженки, англичанки), которые обучали главным образом иностранным языкам. Обычно они жили в доме, но были и приходящие.

Гувернантки и бонны одевались по моде, но без кокетства и украшательства. Часто носили блузки с крахмальными воротничками  и галстучками, темные юбки, кожаные или бархатные пояса. На шее, на цепочке, висели маленькие часики, иногда часики были приколоты прямо к блузке с левой строны груди. Гувернантки носили фетровые шляпы, похожие на мужские, без перьев и цветов, но с вуалью и заколотые шпилькой. Молодые, особенно француженки, одевались более изящно и женственно.

Гувернантка

Одинокие пожилые богатые дамы часто держали дома компаньонок, функции которых были весьма разнообразны: экономки, личного секретаря и камеристки. Обычно компаньонкой была какая-нибудь обедневшая дальняя родственница или подруга хозяйки, были компаньонки и из взятых на воспитание из приюта девочек. Компаньонки были чаще всего вдовы или старые девы, и костюмы их, так сказать, отражали "гражданское состояние" - вдовы ходили в черном, с черными кружевными шалями, а старые девы в строгих платьях и блузках. Молодые же компаньонки иногда были очень шикарно одеты, так как их хозяйка по возрасту и здоровью уже не могла сама ходить в "туалетах" и развлекалась, наряжая своих компаньонок».

Здесь мы закончим цитирование великолепной книги покойного Якова Наумовича Ривоша – вряд ли кто лучше него знал подробности быта русского города конца XIX – начала XX века. И процитируем другого авторитетного автора.  В журнале «Огонек», № 47 от 23 ноября 1908 года, были опубликованы рассуждения г-жи Северовой (литературный псевдоним Натальи Нордман, невенчанной жены Ильи Репина) о жизни домашней прислуги в Российской империи начала XX века.

«Недавно,- вспоминает г-жа Северова, — ко мне пришла наниматься одна молодая девушка.— Отчего вы без места? — спросила я строго.

— Я только что из больницы! Месяц пролежала.

— Из больницы? От каких это болезней вы там лечились?

— Да и болезней то особенной не было — только ноги распухли и спину всю переломило это значит от лестниц, господа жили в 5-м этаже. Тоже головы кружение, так и валит, так и валит бывало. Меня дворник с места прямо в больницу и свез. Доктор сказал сильное переутомление!

— Что же вы там камни что ли ворочали?

Она долго конфузилась, но, наконец, мне удалось узнать, как именно она проводила день на последнем месте. В 6 вставать. «Будильника то нет, так поминутно с 4-х часов просыпаешься, боишься проспать». Горячий завтрак должен поспеть к 8-ми часам, 2-м кадетам с собою в корпус. «Битки рубишь, а носом так и клюешь. Самовар поставишь, одежду и сапоги им вычистить также надо. Уйдут кадеты, барина на службу „справлять“, тоже самовар поставить, сапоги, одежду вычистить, за горячими булками, да за газетой сбегать на угол»

 «Уйдет барин, барыню и трех барышень справлять — сапоги, калоши, платье вычистить, за одними подолами, поверите ли, час стоишь, пылище, даже песок па зубах; в двенадцатом часу им кофе варить — по кроватям разносишь. Между делом комнаты убрать, лампы заправить, разгладить кое-что. К двум часам завтрак горячий, в лавку бежать, к обеду суп ставить.

Только отзавтракают, кадеты домой, да еще с товарищами валят, есть просят, чаю, за папиросами посылают, только кадеты сыты, барин идет, свежего чаю просит, а тут и гости подойдут, за сдобными булками беги, а потом за лимоном, сразу то не говорить, иной раз 5 раз подряд слетаю, за то и грудь, бывало, ломит не продохнуть.

Тут, смотришь, шестой час. Так и ахнешь, обед готовить, накрывать. Барыня ругается, зачем опоздала. За обедом сколько раз вниз пошлют в лавочку — то папиросы, то сельтерская, то пиво. После обеда посуды в кухне гора, а тут самовар ставь, а то и кофею, кто попросить, а иной раз гости в карты играть сядут, закуску готовь. К 12-ти часам ног не слышишь, ткнешься на плиту, только заснешь — звонок, одна барышня домой вернулась, только заснешь, кадет с балу, и так всю ночь, а в шесть то вставать — битки рубить».

Переступая за 8–10 р. порог нашего дома, они делаются нашей собственностью, их день и ночь принадлежат нам; сон, еда, количество работы — все зависит от нас.

«Выслушав этот рассказ, — пишет г-жа Северова, — я поняла, что эта молодая девушка слишком ревностно относилась к своим обязанностями, которые длились 20 часов в сутки, или же она была слишком мягкого характера и не умела грубить и огрызаться. Выросшая в деревне, в одной избе с телятами и курами, является молодая девушка в Петербург и нанимается одной прислугой к господам. Темная кухня, в соседстве с водосточными трубами — арена её жизни. Тут она и спит, причесывает волосы у того же стола, где готовит, на нём же чистит юбки, сапоги, заправляет лампы».

«Домашняя прислуга считается десятками, сотнями тысяч, и между тем законом еще ничего не сделано для неё. Можно в самом деле сказать — не про нее закон писан»«Наши черные лестницы и задние дворы внушают омерзение, и мне кажется, что нечистоплотность и неаккуратность прислуги („бегаешь, бегаешь, некогда себе пуговицы пришить“) являются в большинстве случаев недостатками вынужденными. На голодный желудок, всю жизнь подавать собственными руками вкусные блюда, вдыхать их аромат, присутствовать, пока их „кушают господа“, смакуют и хвалят („под конвоем едят, без нас не могут проглотить“), ну как тут не постараться стащить хоть потом кусочек, не полизать тарелку языком, не положить конфетку в карман, не глотнуть из горлышка вина.

Когда мы прикажем, наша молодая горничная должна подавать мыться нашим мужьям и сыновьями, носить им в кровать чай, убирать их постели, помогать одеваться. Часто прислуга остается с ними совсем одна в квартире и ночью по возвращении их с попоек снимает им сапоги и укладывает спать. Все это она должна делать, но горе ей, если на улице мы встретим её с пожарным. И горе ей еще больше, если она объявит нам о вольном поведении нашего сына или мужа»

Закончим выпуск объявлениями домашних портних. Их держали обычно в больших семьях с детьми.

Лев Жаржевский