Отчаянные авиаторы, голубой гроб и тайны Архангельского кладбища

В компании известного бытописателя Льва Жаржевского  портал «Казань24» гуляет по улицам Казани, открывая для горожан и недоверчивых туристов мир реальной истории города, без пафоса и мифотворчества.

Читайте в предыдущей серии «Прогулок по старой Казани» – «Район Танкового кольца: без Гудериана не обойтись» -  Все материалы рубрики, начинавшейся с улицы Баумана, здесь.  

«Небо и земля: от «Авиационной недели» к Архангельскому кладбищу» -

если бы автор этих заметок окончил журфак, то он озаглавил бы их примерно так. Но Бог миловал: автор учился в Саратовском училище химических войск, в просторечии – «Тюрьме народов». И ему нравятся простые заголовки. Например:

В стороне от центра. Выпуск 2

В прошлом выпуске мы рассказали о Каргопольских казармах, расположенных на четной стороне Оренбургского тракта. На противоположной, нечетной стороне мы увидим строения Казанского метрополитена, чем-то напоминающее Тадж Махал здание республиканского ГАИ и «Противотанковый институт» - так местные острословы назвали Институт культуры, расположенный против Танкового училища. По сравнению со зданием ГАИ здание этого института (ныне, само собой, университета) своей скромностью и непритязательностью напоминает ларь для склада мётел в парке.

В старые времена по нечетной стороне Оренбургского тракта, чуть поодаль от него, шла дорога для скота, перегоняемого на казанскую скотобойню. Дорога эта заканчивалась скотопригонным двором – большим огороженным пространством, где пригнанный скот поили и кормили перед последним переходом к бойне, находившейся у подошвы Ометьевской горы, чуть южнее нынешней улицы Вишневского.

Одно время на нечетной же стороне Оренбургского тракта был устроен ипподром. Именно с этим ипподромом связана первая страница истории авиации в Казани. В сентябре 1910 года в ходе «Авиационной недели» здесь впервые в казанское небо взлетел самолет. Его пилотом был молодой и отважный французский летчик Леон Летор. Взлететь-то он взлетел, а вот приземление чуть не стало трагическим. Но все обошлось контузией, потерей аэроплана и пострадавшими зрителями.

Успешной стала попытка нашего соотечественника Александра Алексеевич Васильева, восторженно принятого тысячами зрителей. Третьим стал Виссарион Савельевич Кубурия (Кебуров) – вот те трое пилотов, что в четвертом часу дня 8 сентября 1910 года совершили первые в истории Казани полеты. Если вы думаете, что это событие хоть как-то отмечено на местности, то вы оголтелый оптимист.

Трое смелых: Летор, Васильев, Кебуров

Здесь они взлетели в казанское небо

От воздушной стихии к кладбищенской прозе. Интерес автора к Архангельскому кладбищу объясняется просто: самым старым сохранившимся датированным надгробием на этом кладбище является надгробие его двоюродного деда, умершего в 1890 году. Там же и другие могилы его предков с казанской стороны. Неделя архивных поисков дала возможность составить небольшой очерк об истории кладбища, этот очерк и предлагается вниманию читателя.

Кладбище на старой окраине

«О снятии на план земли под Архангельским кладбищем». Название архивного дела было малообещающим. Обычно в таких случаях в пыльных папках хранятся просьбы о выделении людей в помощь землемерам, оговариваются место сбора и фамилии гласных думы, привлекаемых в свидетели межевания и съемки. Но впервые в заглавии дела упоминалось Архангельское кладбище, и не заглянуть в эти материалы было бы грешно: ведь об Архангельском кладбище, исключая сведения о почве, не написано было ни строчки.

Краткий конспект архивного дела дает практически полное представление о том, как кладбище при Михайло-Архангельской церкви стало городским. В половине одиннадцатого утра 2 июля 1864 года сторож кладбища при Архангельской церкви при обходе увидел в одной из загодя вырытых могил голубой гроб, абсолютно не присыпанный землею. Испуганный сторож немедленно доложил об увиденном настоятелю храма. Хорошо зная нравы жителей казанских окраин, а в особенности Суконной слободы, батюшка немедленно снесся со своим коллегой, священником Духосошественской церкви в Суконке о. Петром (Маловым), тем самым, который спустя четверть века издаст образцовый труд об истории Петропавловского собора в Казани.

Да, отвечал Малов, отпевали вчера одного покойного в синем гробу. Остальное легко может дорисовать воображение, подкрепленное знанием слободских нравов: тело было препровождено на кладбище, сил хватило опустить гроб в могилу, засыпать же его, видимо, было невмочь - поминки не ждали. Сил терпеть безобразия дальше не было, и родилось «0тношние в Казанскую городскую думу Казанской Михайло-Архангельской церкви священноцерковнослужителей».

В нем приход Духосошественской церкви (читай: «Суконка». – Л.Ж.) характеризуется как «один из многочисленных (в смысле, населенных  – Л.Ж.) приходов Казани, прихожане которого резко отличаются особенным своеволием и крайним беспорядком в весьма частых случаях погребения своих покойников на нашем кладбище».

Опуская своих умерших в наспех вырытые могилы и лишь для вида присыпая гробы комьями мерзлой земли, родственники по весне были глухи к призывам привести могилы хотя бы в относительный порядок. В конце своего непривычно страстного для официального документа «отношения» притч Архангельской церкви просил изъять у них кладбище в ведение города. Посовещавшись, дума согласилась.

И вот уже «городовой архитектор» Романов докладывает о снятии плана кладбища. На этом плане кладбище как бы состоит из трех частей: уже «осваиваемых» северного и южного участков и вновь выделенного городом центрального. В таком развитии кладбища есть своя логика: с юга хоронили жителей Бутырок, Архангельских выселок, Горок, с севера - из Архангельских слобод и все тех же суконских. 3 марта следующего 1865 года губернатор утвердил решение о принятии в городское ведение Архангельского кладбища. Далее события развивались в соответствии с законом: из казанских мещан выбрали смотрителя кладбища. Как государственного служащего настоятель храма Св. Михаила Архангела о. Михаил (Потехин) 12 мая приводит Ивана Самарцева к присяге. Последний лист в этой небольшой папке датирован 22 сентября 1865 года. Кандидат в гласные городской думы докладывал:

"Вследствие предписания Казанской городской думы от 22 апреля сего года за N 2580 «имею честь донести, что Архангельское кладбище мною принято в городское ведомство и сдано оное избранному в старосты того же кладбища мещанину Ив. Фед. Самарцеву». Так начиналась новая история очень старого, теперь уже городского Архангельского кладбища.

А это выписка с первой страницы первой кладбищенской книги Архангельского кладбища

ф. 114 оп.1 д. 4468

Книга, выданная Казанской городской думой старосте городского при Архангельской церкви кладбища Ивану Федорову Самарцеву на записку прихода и расхода денег по кладбищу на 1868 год.

Январь 2. №1 Положено тело младенца Федора. По бедности уплочено тридцать коп.

№2 Положено тело казанской мещанки Параскевы Прокофьевой 60

Январь 3 №3 Положено тело вдовы казанского мещанина Анастасии Андреевой

Январь 3 №4 Положено тело младенца Василия

№5 Положено тело вдовы казанского мещанина Елизаветы Дубровиной

№6 Положено тело казанского мещанина Владимира Федорова

Январь 9 №7 Положено тело крестьянина д. Горы Ивана Петрова Власова сына младенца Сергея по бедности без денег.

Январь 11 №8 Положено тело казанского цехового Корнила Дворникова

За 1868 год похоронен 101 человек.

Сторожем кладбища служил унтер-офицер Григорий Михайлов с платой по 6 рублей в месяц .

Хозяйственная жизнь кладбища в 1868 г. :

Куплено тесу 20 тесин и 3 бревна у крестьянина села Иванова Максима Петрова 7 руб. 13 коп.

За вырывку на зиму 30 могил солдату Степану Дмитриеву 11 руб.

Куплена железная печка у крестьянина Степана Семенова Гребешкова 1 руб.

Сажень дров 2 руб. 70 коп.

Надо прямо сказать, что даже по сравнению с небогатым Арским кладбищем Архангельское было просто нищенским. Вот архивные данные, подтверждающие его крайнюю скудость.

Приход от отвода земли под могилы составлял 150 руб. в год, еще 250 руб. давала продажа крестов и 650 – погребение умерших. Весь доход кладбища составлял 1050 руб.

Расходы кладбища: жалованье сторожам (они же могильщики) – 13 руб. в месяц, наградных им же – 20 руб., отопление – 100 руб., освещение – 6, очистка нужника – 10, очистка аллей от снега – 10, покупка деревянных лопат, метел, металлического инструмента – 200, обшить дом снаружи тесом, покрасить крыльцо и 4 двери – 100, в часовне перестлать полы – 125, окрасить столбы для аллей и сделать надписи – 25.

На этом кладбище нет склепов и очень редки надгробия дореволюционной поры. Но именно на одном из таких надгробий находится высеченная на камне самая пространная в Казани - в 16 строк - эпитафия. Находится она на основании креста на могиле молодого человека Савиновского, утонувшего в 1909 году в Волге у Верхнего Услона. Семейство Савиновских известно читателю – оно встречалось в заметках о казанских колбасных. Здесь уместно упомянуть о том, что духовенство не всегда одобрительно относилось к «живому творчеству масс». В конце прошлого века была издана даже брошюра с цитатами из Священного Писания, рекомендованными для помещения на надгробиях.

У Архангельского кладбища, как и у многих других, есть свои тайны. Чекисты, приводя в исполнение смертные приговоры своим политическим оппонентам, указали в одном из актов, что расстрелянные в Казани захоронены «на Дальнем кладбище». Как знать, не Архангельское ли это, тем более, что, по воспоминаниям А. Баратынской, труп расстрелянного Александра Николаевича Баратынского, поэта и внука известного поэта, чекисты позволили забрать «с ямок за Архангельским кладбищем». «Ямки» эти образовались от выемки глины для располагавшегося неподалеку кирпичного завода и были они вполне приличными ямами глубиной до трех метров. Известно также, что на этом кладбище, в средней его части, напротив давно исчезнувшего питомника, хоронили заключенных.

Со временем  Архангельское кладбище было полуофициально признано местом захоронения жертв политических репрессий. На нем были возведены памятные стелы с фамилиями людей, убитых чекистами. Автор нашел на этих стелах фамилию Галиакберов З. и крайние даты 1849 – 1930 и фамилию Арунгазыева Э.Н с крайними датами 1918 – 1938. Надо быть настоящими коммунистами, чтобы в мирное время умертвить 80-летнего старца и 20-летнюю девушку.

На этом архивные бумаги, относящиеся к истории кладбища не исчерпываются. В раннесоветское время составляется документ под названием

«План кладбища, называемого Архангельским, находящегося в 4-м районе г.Казани в конце ул. Дальне-Архангельской, предоставленного в заведование Казанской общине Православной церкви».

К сожалению, в свое время нельзя было снять копию плана, поэтому привожу его содержание в словесном виде.

Сам план представляет собой лист размером примерно А4. Справа вверху в прямоугольной рамке "Таблица координат", под ней, тоже в прямоугольной рамке "Выкопировка с плана г.Казани 4-го района. Масштаб 150 саж. в дюйме". В левом нижнем углу в прямоугольной рамке "Экспликация". Содержание "Экспликации": 1. под постройками 172,18 кв.м 2. Под кладбищем 147690,25 кв.м. Всего 147 862, 43 кв.м.

Надписи вне рамок: План составлен по истинному меридиану. Съемка 1927 г. Съемку производил землемер Емельянов.

И другой документ, уже военного времени. Его удалось скопировать. Если возникнут трудности при прочтении, то вот на всякий текст документа:

Заключение о геологии и гидрогеологии участков территории, прирезываемых к Дальне-Архангельскому кладбищу. ... С юга ограничено территорией номерного завода. ... Ямы до 3 м от кирпичного завода. На заключении подпись доцента КГУ А.Миртовой. Постановление №46 главного городского архитектора от 24 июля 1942 г. Рассмотрев заявку Треста похоронного обслуживания от 11. VII. 1942 за №380 о расширении Архангельского кладбища, что становится необходимым в связи с тем, что данным кладбищем производится обслуживание госпиталей и больниц города, постановил: 1.Разрешить расширение кладбища путем передвижки северо-восточной границы его с учетом доведения общей ширины участка кладбища до 235 м, что соответствует проекту планировки города в части размеров зеленого пятна.

2. Предупредить Трест похоронного обслуживания о том, что дальнейшее расширение кладбища невозможно, т.к. к югу от него находятся жилые дома, а в сторону озера Кабан (нрзб) хозяйства ОРС'ов. Не допускаются захоронения в наиболее углубленных участках кладбища.

Гор. архитектор Копец Планировщик Кузнецова 

 Ну и в качестве курьеза – объявление из «Красной Татарии» начала тридцатых. Поясню, что КЦРК – это Казанский центральный рабочий кооператив. К КЦРК приписывались все жители города, кто имел право на нормированное снабжение по карточкам через Картбюро. Надо заметить, что часть жителей такого права не имели. Это т.н. «лишенцы» - представители бывших «эксплуататорских классов», если у них не было прикрепленных к КЦРК родственников, то им предоставлялась возможность медленно сдохнуть с голода после продажи всего, что можно было продать.

Лев Жаржевский